Вот и стребовало сердце перемен... ) Я ничего особо не ждал. И этого я не ждал тем более. Нет, я не сбит с толку, потому что мысли о расставании уже были, но были в некоторой абстрактной реальности и ещё относительно нескоро... Но вот мы вместе, и вот — уже нет.
... Но мне хочется вынести всю свою грусть по этому поводу за скобки, а вместо этого просто учиться жить по-новому. Не то, что бы житие одному было для меня такой уж редкостью, последний раз такой период кончился всего полтора года назад, и всё-таки я немного отвык... И всё-таки я стал другим. Эти мостики, которые я сам люблю сжигать по поводу и без, в этот раз сгорели без моего на то ведома и желания. Просто я уже не смогу жить так, как прежде. Хочешь — смирись, не хочешь — помучайся, поимитируй прошлое, но потом всё равно смирись. Выбираю первое.
У меня стало так много свободного времени и пространства — физического, эмоционального и даже ментального (ведь не о ком больше думать!), что пока я чувствую себя немного потерянным. Я выбил всё одним ударом, и пока не хочу, чтобы хоть что-нибудь там появлялось вновь. Соблюдаю санитарный режим.
И, что интересно, я совсем не чувствую одиночества. Оно каким-то пока непонятным для меня образом превратилось из грустного loneliness в прекрасное soltitude.
... Но мне хочется вынести всю свою грусть по этому поводу за скобки, а вместо этого просто учиться жить по-новому. Не то, что бы житие одному было для меня такой уж редкостью, последний раз такой период кончился всего полтора года назад, и всё-таки я немного отвык... И всё-таки я стал другим. Эти мостики, которые я сам люблю сжигать по поводу и без, в этот раз сгорели без моего на то ведома и желания. Просто я уже не смогу жить так, как прежде. Хочешь — смирись, не хочешь — помучайся, поимитируй прошлое, но потом всё равно смирись. Выбираю первое.
У меня стало так много свободного времени и пространства — физического, эмоционального и даже ментального (ведь не о ком больше думать!), что пока я чувствую себя немного потерянным. Я выбил всё одним ударом, и пока не хочу, чтобы хоть что-нибудь там появлялось вновь. Соблюдаю санитарный режим.
И, что интересно, я совсем не чувствую одиночества. Оно каким-то пока непонятным для меня образом превратилось из грустного loneliness в прекрасное soltitude.